Источник данных о погоде: Минск погода на 7 дней
Мы находимся:
Беларусь, Минск
Связь с редакцией. Email:
883388a@gmail.com
Беларусь, Минск
883388a@gmail.com
31 декабря 1899 года центральные улицы Минска были залиты электрическим светом фонарей, афиши сообщали о грандиозном праздничном вечере в ресторане Саулевича (позже в этом здании откроется гостиница «Европа») и в других популярных заведениях. Тем временем трое молодых парней осторожно подошли к мануфактурному магазину, который находился на безлюдной и темной Немигской улице, взломали дверь черного хода и начали выносить во двор свертки дорогих тканей. Новый год начался в столице с кражи, предотвратить которую было невозможно.
Здание по адресу Подгорная, 7 (теперь Карла Маркса, 5), в котором с 1908 по 1917 год размещалось городское полицейское управление и сыскное отделение. Начало XX века. Фото: Национальный цифровой архив Польши
Владелец дома на Немигской отсутствовал, но за несколько минут до полуночи подозрительный шум и стуки со стороны магазина услышал проходящий рядом городовой. Заподозрив неладное, он подкрался к задним дверям магазина и … обнаружил их запертыми. Не успел он обернуться, как был тут же оглушен ударом по голове и упал. Схватив запрятанный товар, грабители разбежались по узким улицам Немиги, оставшись неизвестными. Придя в себя, несчастный городовой достал из кобуры револьвер и выстрелил в воздух, призывая на помощь. Под звуки выстрела полицейского смита-вессона Минск вошел в 1900 год.
Почему у полиции не было особых шансов раскрыть это преступление? Прежде всего потому, что оно было совершено в безлюдном месте в темное время суток. Но в целом полиция откровенно не справлялась с возложенными на нее функциями.
Кроме охраны порядка и поимки преступников, стражи правопорядка следили за паспортным режимом, вели учет населения, контролировали вопросы, связанные с жизнью еврейской общины, помогали пожарной службе, предпринимали карантинные меры в случае эпидемий, следили за чистотой в городе и порядком в питейных домах, трактирах и домах терпимости. А также взимали недоимки налогов и сборов, обслуживали судебные процессы, приводили в исполнение решения судов.
Чины Минской городской полиции, начало XX века. Фото из книги Ю.В.Курьяновича «Белорусский уголовный розыск.
Рост благосостояния граждан не успевал за ростом населения: бедных становилось все больше. Улицы Минска наполнялись безработными (чаще всего крестьянами), приехавшими на заработки. Желание быстро разбогатеть приводило некоторых к воровству, мошенничеству и убийствам. В городе образовались шайки таких воров, как Ваня Шевчик и Витольд Беспрозванный.
Неудивительно, что полиция (к тому же погруженная в бюрократические процедуры) все чаще начала уступать в борьбе с преступным миром. За десятилетие (с 1890 года до начала ХХ века) количество преступлений в Минской губернии увеличилось более чем в два раза.
Революция, вспыхнувшая в 1905 году, показала слабость городской полиции, которая не могла предотвратить беспорядки. На помощь были брошены казачьи отряды, подавившие выступления. Своим жестоким и дерзким обращением не только с революционерами, но и с мирными жителями казаки показали местной полиции, кто хозяин в городе. Под огромным давлением минчан власти были вынуждены выслать казаков из города. Оставшись наедине с обозленным населением, городская полиция решила восстановить свой авторитет. Через несколько лет для этого появился удобный случай.
Но прежде чем рассказать об этом случае, выясним, какая была структура у городской полиции. За порядок и спокойствие в городе отвечало Минское городское полицейское управление. Им руководил полицмейстер, которого назначал на этот пост губернатор. Вместе с помощником полицмейстер возглавлял общее присутствие (коллегия из руководства управления).
Город разделялся на пять частей. 1-я полицейская часть представляла собой центральную часть города, где жила городская элита. К этой территории относились южная часть Соборной площади (теперь площадь Свободы), такие оживленные улицы, как Койдановская (Революционная), Губернаторская (Ленина), Подгорная (Карла Маркса), Богадельная (Комсомольская), Петропавловская (Энгельса) и Магазинная (Кирова), предместья Ляховка (район улиц Свердлова, Ульяновской и Октябрьской) и Кошары (район между Первомайской и Красноармейской).
Вторая, самая маленькая, но густонаселенная полицейская часть занимала северную часть Соборной площади, включала в себя большинство рынков города (Нижний, Рыбный и Молочный) и всю историческую Немигу.
Северная и северо-восточная часть города относилась к самой большой полицейской части — 3-й. Тут также был свой рынок — Троицкий (теперь это площадь Парижской коммуны и территория Оперного театра), не такой скученный, как Нижний (район станция метро «Немига»). К названию 4-й полицейской части можно было бы смело добавить «железнодорожная». Здесь пересекались крупные транспортные узлы европейской части России — Либаво-Роменская и Московско-Брестская железные дороги. В состав части входили такие предместья, как Медвежино, Грушевка, Добрые Мысли, Уборки, Серебрянка, Козырево.
5-я полицейская часть, которая занимала северо-западную часть Минска, была по-настоящему пестрой. Здесь находился исторический район проживания татар — Татарская Слобода (район Дворца спорта), что отложило отпечаток и на названиях окрестных улиц — Мало-Татарская, Большая Татарская. Эти кварталы знал каждый житель Минска, а для патрулирования здешних улиц выделялось больше городовых, чем в других частях. Здесь находился район с большим количеством публичных домов. В сводках о происшествиях, каждодневно подаваемых полицмейстеру, эти места фигурировали регулярно. Условия для преступлений здесь были идеальные: отсутствие фонарей, тупиковые закоулки, заброшенные постройки.
За каждую из пяти полицейских частей были ответственны приставы. Им подчинялась полицейская стража — околоточные надзиратели (или участковые стражники) и городовые. Последние были одной из визитных карточек любого дореволюционного города. В Москве шутили «в лесу есть леший, в воде — водяной, в доме — домовой, а в городе — городовой».
В 1908 году новый минский полицмейстер Соколов решил положить конец росту преступности в городе. 24 апреля в Минске при городском полицейском управлении в качестве эксперимента было создано сыскное отделение. Розыском преступников в 120-тысячном городе начали заниматься всего лишь 3 человека: 27-летний заведующий Ромуальд Гельфонт (параллельно работающий помощником пристава), его помощник Кабицкий и агент Мардерер. Эксперимент оказался неудачным: количество краж и нападений на людей не уменьшилось. На скамье подсудимых появлялись лишь мелкие воришки с рынков и хулиганы. Известные рецидивисты продолжали оставаться на свободе.
6 июля 1908 года в Российской империи был принят специальный Закон «Об организации сыскной части». Согласно ему в 89 городах при полицейских управлениях были созданы сыскные отделения. Минское сыскное отделение относилось ко 2-му разряду и состояло из 11 человек (вместе с начальником, помощником и тремя полицейскими надзирателями). Новому подразделению были выделены несколько комнат на первом этаже в здании полицейского управления. Оно находилось на первом этаже в доме Ленского на улице Подгорной, 7 (сейчас — Карла Маркса, 5).
Молодой заведующий сыскным отделением Гельфонт надеялся остаться в обновленном подразделении, но у руководства Минской полиции были свои планы. Начальником сыскного отделения стал известный на весь Минск борец с революционерами — пристав 2-й части города Владимир Лаптев.
36-летний полицейский чиновник, как и многие высшие полицейские чины, не был местным. Он родился в Кронштадте и прошел путь от фельдшера морского госпиталя до канцелярского чиновника санкт-петербургской полиции. Когда Лаптев понял, что для продвижения в столице нужны влиятельные покровители, то решил попытать счастья в других частях империи. Летом 1905 года он написал письмо минскому губернатору Курлову с просьбой принять его на место уволенного пристава. В бастующем революционном Минске было сложно найти кандидата на столь рискованную должность, поэтому столичному чиновнику тут же предложили занять вакантное место. Прибыв в Минск, Лаптев назначается приставом 2-й части города, в которой незадолго до этого был смертельно ранен один из полицейских. Изучив город и сложившую ситуацию, пристав начал действовать.
В октябре 1905 года благодаря агентурной сети, созданной Лаптевым, удалось узнать о готовящемся собрании еврейской молодежи. Когда Лаптев и группа городовых внезапно ворвались в здание, где проходил митинг, они застали там около 300 молодых людей.
Что произошло далее, описал один из очевидцев в своей жалобе к губернатору: «Пристав приказал нам немедленно разойтись, так как собрание незаконно. Когда собравшиеся ответили отказом, то пристав дал команду городовым разогнать присутствующих. Те начали до крови избивать людей ножнами от шашек с криками: „Жиды!“, „Сволочи!“, а пристав в ярости повалил наземь хромого портного и начал бить его по голове сапогами». В дальнейшем стало известно о десятках раненых (полиция допрашивала городских врачей о жалобах на травмы от избиений), о погибших не сообщалось. Руководство полиции было удивлено небывалой «смелостью» полицейского и наградило его денежной премией.
Через пару лет Лаптева знал весь город: влиятельного пристава осыпали подарками купцы, приглашали на ужин чиновники. Ценило и руководство. Раскрыв многие преступления в городе и поймав опасных преступников, пристав уверенно шел по табели о рангах, зарабатывая себе новые чины. Неудивительно, что жестокого и влиятельного чиновника решили назначить руководителем сыскной полиции в городе. По Закону от 6 июля 1908 года начальники сыскных подразделений были поставлены по своему служебному положению выше полицейских приставов (должность начальника соответствовала VIII чину, пристава — IX-му). Начальнику полагалось жалование в размере 116 рублей (приставу — лишь 83 рубля).
Пройдя в Петербурге двухмесячные курсы по подготовке начальников сыскных отделений, Лаптев вступил в должность. Его помощником был назначен бывший помощник начальника городской тюрьмы Орлов (известный поборами с заключенных). Полицейскими надзирателями стали полицейские урядники, уроженцы Минского уезда: Иосиф Галенчик из деревни Столбуновичи (до сих пор существует в Минском районе), Григорий Гончарик из деревни Нестовщина и местный околоточный Вячеслав Кабицкий. Жалования им полагалось 45 рублей. В их распоряжение были предоставлены шесть городовых (ставших теперь агентами) и несколько внештатных канцелярских служащих с зарплатой в 20 рублей в месяц.
На должность городового зачислялись лица, либо успевшие отслужить в армии, либо только окончившие начальные учебные заведения. Зарплата на этой должности была низкой, поэтому городовыми становились лишь представители нижних слоев населения. В большинстве случаев они увольнялись, не отработав и полугода.
Чтобы стать полицейским надзирателем либо агентом, претендент на место должен был иметь связи в преступном мире. Предпочтение отдавалось тому, кто мог заводить и поддерживать общение с информаторами, в том числе и бывшими членами преступных организаций. Каждый новый сотрудник сыскного отделения приносил присягу, держа руку на Евангелии и целуя крест. Помимо этого, он давал расписку на имя начальника отделения («…не принадлежу и впредь принадлежать не буду к масонским ложам и другим вредным сектам, под каким бы они названием ни существовали»). Определенной формы одежды для сотрудников сыскной полиции не существовало. Служебное оружие выдавалось в полицейском управлении (браунинг или револьвер «Смит и Вессон»).
Лаптев и его подчиненные создали регистрационное бюро, которое впервые в Минске вело учет преступников: с них снимали отпечатки пальцев, измеряли части тела и вносили данные в специальную карточку. В первые месяцы работы была создана картотека почти на сотню человек. По возвращении с курсов Лаптев привез фотографический аппарат, который дополнял картотеку изображениями лиц преступников. Ответственным за фотографирование и дактилоскопию был назначен 19-летний Иосиф Зарембо, который не раз успел об этом пожалеть: некоторые арестанты боялись и не хотели фотографироваться. Часть из них предлагали ему деньги, «чтобы уничтожил фотоснимки их лиц», и даже угрожали молодому человеку за снятие отпечатков пальцев («помни, что эти отпечатки будут на твоем теле»).
В обязанности полицейских надзирателей и подчинявшихся им городовых-агентов входил «надзор за порочными и преступными элементами, осуществление систематической проверки постоянных притонов и отдельных квартир, организация внутренней агентуры, проверяемой при надобности внешним наблюдением, частными и внезапными облавами, и регистрация всех освобожденных из тюрем».
Лаптев, имея опыт в розыске, принялся создавать широкую сеть осведомителей по всему Минску. Ценную информацию агентам передавали проститутки, рыночные торгаши, ресторанные музыканты, попрошайки. Через пару месяцев благодаря этой информации удалось задержать с поличным известного минской полиции вора Антона Мурашко по прозвищу Антошка: его выдал один из музыкантов трактира, в котором гулял преступник. Лаптев и его подчиненные праздновали первую победу. Организованный преступный мир города на время затих и осторожничал: доберется ли до них сыскная полиция?
Предлагаем посмотреть другие страницы сайта:
← Невероятный морской бой: фашистский крейсер против советского острова | Украина получила Крым по прихоти Хрущева →
