У старой кирхи Марии Магдалены. Приморск, Койвисто, Бьерке...

На мой взгляд, отношения между Финляндией и Советской Россией во времена последних войн стоит рассматривать сквозь призму финского национализма.

Есть места, притягивающие к себе, как магнитом. И вроде дала как-то зарок не приходить сюда. Но нет, хочется вновь увидеть остроконечный готический шпиль старой кирхи, взгромоздиться на скамейку или какой-нибудь камень поблизости, погрузиться в размышления о былом и настоящем.

Слишком многое связывает меня с этим клочком суши у моря, слишком много нитей истории сцеплены здесь. Словно плетенка рыболовной сети поймали они меня, как рыбу, запутали в болевых движениях собственной совести…

Кирха святой Марии Магдалины – символ Приморска (бывшего финского Койвисто, шведского Бьерке – выбирай, кому что нравится) – города Ленобласти, близ которого волею судеб провожу я часть своего времени, копаясь на огороде.

Стоит она на берегу залива, обдуваемая всеми ветрами, с шершавыми стенами из местного красно-розового гранита и частично заложенными стеклянными глазами окон. Смотрит на тех, кто глядит на нее, горделивая и печальная.

Когда-то украшали кирху величественные алтарные витражи: «Христос и четыре ангела» (кстати, это произведение Леннарта Сегерстроле, занимавшее чуть более 46 квадратных метров, считалось самым большим по площади в Финляндии) и «Петр и Павел».

Но в советское время посчитали их ненужной религиозной пропагандой, заделали кирпичами, а когда спохватились, то поняли, что разбились они на миллиарды крошечных осколков.

Дети из местной школы собирали цветные стеклышки, дабы взрослые что-то из них попытались собрать, но опыт оказался неудачным. Так и лежат бывшие витражи внутри кирхи в местном краеведческом музее разноцветной россыпью.

Но неистребимо место силы, что и говорить архитектор Йозеф Стейнбек – гений северного модерна – с немецкой основательностью создал величественный проект – храм-маяк для проходящих судов, храм-памятник для многих поколений живущих.

Более 100 лет прошло с 18 декабря 1904 года, момента освящения кирхи, а сколько еще пройдет, сколькие из нас будут дивиться на странную романтическую архитектуру, отсылающую память к рыцарям и замкам – один Бог ведает. Само здание и окружающая природа – корабельные сосны, березы, прибрежные валуны - единое целое, неотделимое друг от друга.

Когда-то рядом с кирхой было кладбище, в советское время его не стало. Лишь ступени, ведущие в никуда, обозначали места бывших гробниц, да странное нагромождение камней говорило пытливому наблюдателю, что не все так просто в бренном мире.

Последние 20 лет здание кирхи делили Дом культуры и краеведческий музей. На месте бывшего кладбища устраивали праздники и посиделки, во время мероприятий здесь же жарили шашлыки и продавали мороженое. Это было неправильно…

Но правильно ли то, что случилось потом?

Когда съехал Дом культуры, и кирху передали музею, я радовалась. Но, когда поздней осенью прошлого года рядом с кирхой поставили мемориал финским солдатам, убитым в 1939-1944 годах, я решила не приходить сюда никогда.

Правда не учла одного - не стоит произносить императивы, все равно любопытство плюс привычка рано или поздно возьмут над тобой верх.

Наступил май 2020 и вот опять я стою на этом месте силы, ловлю ртом холодный воздух, словно жирный окунь, выброшенный на берег. Солнце выглядывает сквозь раскиданные по небу облака и тучки, пронзает чуть теплыми лучами землю. Холодновато, а может этот холод идет изнутри, от твоего глубинного существа, прячущего под коркой плоти?

На расчищенном месте красуется пресловутый мемориал – по центру на подставке (высотой примерно метр) – большая каменная плита с надписью на финском и русском языках: «Павшим в войне жителям Койвисто».

Там, где финские буквы, проставлен и год - 1939-1944. Финны не разделяют войны, у них «Зимняя» - часть единого процесса, названного «Второй мировой».

Около большой плиты полукругом выстроились плиты поменьше с именами погибших. Все это обнесено оградой – мощной цепью на массивных каменных столбиках. Со стороны композиция напоминает кафедру и повернутые неправильно ученические парты или скорее - места для оркестра. Того и гляди появится из небытия дирижер, дабы сыграть причудливую мелодию прошлого.

В стороне свалены остатки бывших надгробий, вероятно располагавшихся на этом месте под слоем земли. Ну, правильно, чтобы расчистить место для «каменных пюпитров», надо было изрядно покопать землю.

Делаю круг почета – читаю фамилии. Женские не попадаются. Даже героическую финку забыли, дочь последнего пастора, приковавшую себя на колокольне этой самой кирхи рядом с орудием и стрелявшую в бойцов наступающей Красной Армии, пока ее не убили. Хотя, может, это легенда…

Тяжелая капля воды упала на полированный камень, слезинки дождя начали покрывать мокрыми пятнами пространство вокруг – землю, каменную крошку и песок. Пришлось идти в укрытие, ближе к гранитному «телу» лупоглазой кирхи.

Наверное, у каждого, кто пережил 90-е годы, в сердце есть осколок кривого зеркала, из сказки про Снежную Королеву. Он и позволяет смотреть на мир под разными углами, хочешь так, а хочешь сяк. Оглядеть все, без определенной точки зрения, понять всех и остаться без фокусировки на чем-либо одном.

Беда в том, что мое кривое зеркало – наверное, часть витража кирхи Святой Марии Магдалины из града Приморска. Зажигает память этот осколок, и он разбрызгивает искры разноцветного света, сжигающие холодом тебя изнутри.

Да, я много читала, наверное, слишком много, чтобы судить обо всем однозначно. Хотя, на мой взгляд, отношения между Финляндией и Советской Россией во времена последних войн стоит рассматривать сквозь призму финского национализма.

Иначе бы и не вышло построить государство, ни у Маннергейма, ни у кого-либо другого. СССР говорил с миром на языке классовой борьбы, Финляндия – исключительно на языке национализма.

В этом ее глубинное родство с фашистской Германией. И когда начинают рассуждать на тему если бы, да кабы – например, если бы не было с Финляндией войны в 39-м, то не воевала бы она на стороне стран Оси, мне становится смешно. Воевала бы, однозначно воевала – хотя бы по родству душ.

А ведь коммунистическое движение в определенный промежуток времени сильно было в Финляндии. Одно время побаивались собственных работников новоявленная финская элита. Посматривали те дерзко на «хозяев жизни», кивая на Советскую Россию.

Но что говорить, поросли быльем все идеи, остались лишь две страны рядом – не то заклятые друзья, не то враги – не разлей вода.

И мемориалов погибшим в боях страшных и тяжелых и в России, и в Финляндии – немало. Память - она как мозаика, но кто сложит все судьбы людские в единую картину бытия?

---

Предлагаем посмотреть другие страницы сайта:
← Аркаим — российский памятник археологии | Новое отношение к труду в СССР →