Музыкально-критическая деятельность Шумана

Законы этики являются и законами искусства" - Роберт Шуман. Далее - история группы композиторов, которые в течение 19-ого столетия энергично, хоть и не всегда удачно, защищали традиции композиции классической музыки. Интеллектуальным лидером являлся композитор Роберт Шуман, который также писал для музыкально-критического журнала "Neue Zeitschrift fur Musik" (Новый Журнал о Музыке) и был его главным редактором. Объявляя цели своего журнала, Шуман писал:

"Время взаимных комплиментов постепенно уходит в могилу. Откровенно говоря, мы не склонны его спасать. Тот, кто не нападает на отрицательное, защищает положительное, но только наполовину. - Наша цель состоит в том, чтобы настойчиво напомнить нашим читателям лучшее из далёкого прошлого. Мы считаем, что современный художник может набрать силу для создания новой красоты только если пьёт от таких чистых фонтанов. Далее, мы должны атаковать непосредственное прошлое как анти-художественное, которое привлекает только яркой поверхностной виртуозностью. Наконец, чтобы помочь подготовить и ускорить выход из новой поэтической эры."

Шуман населил страницы своего журнала группой персонажей, названных "Davidsbundler" или "Братство Давида" по аналогии с библейским царём Давидом, который играл и сочинял музыку, был поэтом, и сражался против Philistines (игра слов: Филистимляне - враги израильтян, а Филистеры - обыватели. Полуреальные члены Давидова братства, которые писали статьи и афоризмы в журнале - все они имели свои копии в реальном мире, среди тех, кого Шуман считал союзниками в войне против современных Филистеров: "Кьярина" представляла пианистку-виртуоза Клару Вик, которая позже стала женой Шумана; "Феликс Меритис" был Мендельсон, "Флорестан" и "Эвзебий" были двумя контрастирующими аспектами собственной индивидуальности Шумана. Эти характеры также появляются в сочинениях Шумана, например в Карнавале, который заканчивается героическим "Маршем Давидсбюндлеров против Филистеров".

Шуман использовал свой журнал как оружие против банальной и пустой театральщины и виртуозных пьес, которые были тогда популярны. Это раздражало его, тем более что совсем недавно умерли Бетховен и Шуберт; общественный вкус был покорён композиторами типа Россини, которого Шуман однажды сравнил с "пастой" (очевидно, здесь вспоминается какой-то забавный случай. В обзоре четырех увертюр Бетховена к "Fidelio" Шуман писал:

"По существу, это не имеет значения, написал ли Бетховен четыре увертюры единственной опере или же Россини обеспечил четыре оперы единственной увертюрой.

" Журнал Шумана родился из желания организовать музыкантов для борьбы в защиту музыки:

"Есть "Школа Вежливости"; интересно, что никто никогда не думал о написании "Школы Полемики", которая была бы более богата идеями. В настоящее время сражения слишком часто оказываются неизбежными. Музыкальная полемика все еще представляет широкую область, потому что немногие музыканты знают, как написать хорошо, и немногие авторы - практические музыканты, ни те, ни другие не знают, как охватывать вопрос; следовательно, музыкальные споры часто заканчиваются отступлением с обеих сторон или общим объятием. Если бы только вышли на поле люди, которые знают, как бороться!

" Однако, пока Шуман собирал свои войска, для сражения с глупой театральной музыкой и тщетными показами технического мастерства, намного более опасный противник сосредотачивал свои силы на горизонте: "Музыка Будущего", чьи главные сторонники были Лист и Вагнер. Они стремились разрушить музыку как язык поэтических идей - самый эффективный язык, с которым растёт творческий потенциал слушателя, и вместо этого создавали музыкой язык Эроса - мощно иррациональных чувственных эффектов. При этом они нападали на фундаментальные принципы музыкальной композиции и открывали дверь в ужасы музыки двадцатого столетия.

Шуман в защиту основных принципов музыки призвал самых великих из поэтов - Баха и Бетховена:

"Мы все же нуждаемся в издании, чтобы защититься от "музыки будущего". Только с помощью таких людей, как последний слепой кантор Школы святого Фомы и глухой дирижёр, который лежит в Вене, мы могли бы поправить дело.

Лист и Вагнер, контратакованные лично Бетховеном, пересмотрели и ложно истолковали его работы. Лист преподнёс отвратительные фортепианные транскрипции его симфоний, а Вагнер "исправил" известную Девятую. Шуман опубликовал следующую статью из одного предложения по поводу представления "Фиделио" в 1848:

"Плохая работа; непостижимые темпы, взятые дирижёром, Рихардом Вагнером." Шуман напал на сочинения Вагнера на том основании, что они были просто плохой музыкой: по словам Шумана, "отбросы, совершенно дилетантские, бесформенные и отталкивающие". К кому-бы Шуман не обращался - члены европейской олигархии всё же приняли решение продвинуть Вагнера, материально и не только - на политических основаниях.

Вагнер был финансирован королем Людвигом II Баварии, Принцем Максом фон Терн-Таксис - адъютантом Людвига и членом известного "Терн и семейство Таксис", которое продолжало его усилиями искоренять классическую культуру вплоть до настоящего времени. Вагнер и "футуристы" представлялись оружием против великой классической музыки, так как их олигархические спонсоры поняли и выступили против подъёма классической культуры - ведь она имела тенденцию способствовать республиканским идеям. Шуман также понял политическое действие великой музыки, но он совсем не понимал натуру своего противника.

Пока длилась полемика против философии "футуризма", Шуман лично попытался быть милосердным к Листу, которого он похвалил как играющего музыканта. Эта ошибка, как мы увидим далее, не была повторена его женой Кларой.

Шуман энергично продвигал тех, кто стремился писать реальную музыку. Шуберта, который никогда не наслаждался признанием, хоть и заслужил его в течение всей своей жизни, наконец-то приветствовали как музыкального гиганта благодаря усилиям Шумана. Шуман аналогично поощрял сочинения Мендельсона, Джона Филда, Шопена и Брамса, преподнося их вниманию публики через свой журнал, так же как его невеста Клара делала это в свою очередь как концертирующая пианистка. Шуман сделал следующее наблюдение относительно политического значения Шопена, польский националиста:

"Если могущественный диктатор Севера [Царь Николай I из России, который сокрушил польскую революцию 1830 года], знал, что за опасный враг угрожал ему в работах Шопена, в простых мелодиях его мазурок, он запретил бы эту музыку. Работы Шопена - оружие, захороненное в цветах.

" Шуман воздерживался от продвижения своих собственных сочинений (хотя Клара боролась за них.) Однако, в этой выдержке из письма, написанного Кларе в 1838, он показывает, что вполне понимает свою значительность как композитора, и говорит о реальной природе собственных сочинений:

"Всё, что случается в мире, затрагивает меня - политика, например, литература, люди; и я размышляю обо всех этих вещах своими собственными образами - и эти отражения тогда стремятся найти выход в музыке. Это - также причина, по которой многие из моих сочинений трудно понять.

Именно поэтому так много других композиторов не удовлетворяют меня, потому что в дополнение к нехватке профессионального навыка они увеличивают акцент на лирических банальностях. Самый высокий уровень, достигнутый в этом типе музыки даже не приближается к тому, с чего моя музыка только начинается. Первоначальным импульсом может быть даже цветок. Конечный результат - поэма; то есть то, что принадлежит миру духа. Исходное прибывает от импульса чистой природы; а его развитие - от сознания поэтического мнения."

Предлагаем посмотреть другие страницы сайта:
← Музей Ванзейской конференции | История Тамамидзу →